Всё началось с натюрморта в столовой семьи Нойманн-Шау. Одним прекрасным утром яблоки, цветы и жидкости на натюрморте испортились, а в центре композиции возник череп. Да ещё и название сменилось. Мисс Регина Нойманн-Шау, знойная женщина с шестью пластическими операциями в сорок лет, весь вечер нервно молчала к неудовольствию мистера Хаммела, что на десяток лет старше жены.
Похоже, я слишком свыкся с этим местом за четыре месяца. Вы ведь не поняли, что произошло? Попробую записать голосовое в надежде, что кто-то распознает и переведет это в текст.
Меня зовут Йорви Ханессон, и четыре месяца назад я прибыл на Хэйвен-17 с материка. Может, быть дворецким и не почётно, только я не гордый: лучше служить семье аппер-класса на райском острове, чем прозябать в доках старого Каскинена. Не зря «Хэйвен» звучит почти как небеса. Тридцать пять колоний к северо-западу от Скандии — триумф социал-либерализма. Острова с закрытой экосистемой, Тир-Нан-Ог в реале. Тридцать лет назад я слушал бабушкины сказки про разных эльфов и карликов. Они были страшные и жестокие, как принято на севере. В наши дни прогресс и грамотная политика позволили некоторым стать жителями сказки лично, и совсем без страха.
Так я думал, работая в трехэтажной громаде с бассейном, садом и стадионом, у семьи из пожилого контент-критика, тренерши по йоге и двух их детей.
Конечно, речь не о рисованной картине, а голографическом экране. Сколько мистер Хаммел ни щёлкал пультом, перебирая в меру банальные обои со стоков, череп не исчезал. К тому же, экран потерял цветность, а название фона поменялось на EMPTY.
Дэйв тогда посмеялся. Передовая медицина помогла этому увальню не стать толстым и прыщавым в семнадцать, несмотря на страсть к еде, траве, приставке и порно. Ржать он перестал следующим вечером, когда в его игре про штурмовиков и колонистов все лица сменились черепами. Фразы персонажей представляли собою бесконечный поток: EMPTY, EMPTY, EMPTY... Пустота.
— Э, Йор, это не смешно! Это ты надо мной угораешь? — шутливо спрашивал он, махая руками как рэпер прошлого века и клацая брекетами во рту.
Миссис Регина была настроена серьёзнее. Забота о состоянии техники — одна из функций дворецкого. Системы наших дней крайне эргономичны и редко выходят из строя. Тем более нечасто мы сталкиваемся со столь художественным ущербом.
— У черепа немало трактовок, друг мой. В нашей, североевропейской, культуре, можно вспомнить раннее барокко.
Сэр Садовски немного лукавил о «нашей». Он не уроженец Скандии, а эмигрант из Нового Союза. Культурологам нередко становится тесно в казарменных странах. Виктор Садовски холостяк, он носит пенсне, обладая стопроцентным зрением, одевается в твидовый костюм и ведёт в высшей школе эстетику.
— Пустота, говорите? Если по латыни, Vanitas, Суета сует. Это вид натюрморта. Он был призван напомнить зрителю о смертности. Как и многое из мифоса до эпохи Просвещения, жанр давно потерял популярность. Наш мир достаточно стабилен, чтобы не впадать в депрессию из-за болезней и катастроф. Вероятно, кто-то пошутил над вашими нанимателями. Например, он считает, что они слишком... эм, гедонисты.
— Тогда его юмор устарел лет на пятьсот.
Хохотнув, я кинул благодарность, залпом допил мятный чай и побежал к констеблю.
На семьсот человек в Хейвене-17 не более двадцати копов. Таков социал-либерализм. Констебли носят серебристую форму и высокие шапки, что делает их похожими на высокоразвитых пришельцев из ретрофантастики.
— Файлы смерти? Серьёзно? А не черноволосая девочка из телевизора?
Совсем зелёный юнец смеялся мне в лицо. Я спросил о причинах его весёлости.
— Недавно здесь, сэр Ханессон? — вмешался его начальник, высокий и крепко сбитый, с азиатскими корнями, — я слышал, вы дворецкий. Они должны быть знакомы с базовой техникой. Хейвены огорожены он внешнего мира. Своя атмосфера, своя вода, своя экология. И своя сеть. Выход во внешний мир есть у Муниципалитета, но никакая пакость снаружи к нам не попадёт. Защита от компьютерных вирусов — такое же право, как от биологических. От спама — как от приставаний бездомных и уличных торговцев.
— Мы как островки жизни на границе вечной мерзлоты! — деланно добавил ассистент, в котором явно умирал поэт.
Я ушёл из участка с противным чувством на душке. В доме Нойманн-Шау гадко стало и физически. Пошла в разнос система хранения продуктов. Когда вредитель испортил картину, вокруг хотя бы не воняло. Обычные продукты не портились так быстро, а здесь гниение вырвалось наружу, будто распрямилась сдавленная пружина.
— Островки жизни, — буркнул я, передразнивая младшего копа, — микробы и черви — тоже живые, угу...
— Чего ты мелешь, Ханессон?!
Эленна была в бешенстве. Взрослая дочь семейства, для которой диета и фитнес — личный сорт религии. Блондиночка шести с лишним футов ростом — в кого такая? — и раньше не была ко мне тепла, а нынче пригрозила серьёзным вычетом.
На экранчике холодильной камеры застыл череп. Вместо данных о температуре высветилось одно слово — вы догадались какое.
Меня поддержал только Нойманн-младший. Любителя фастфуда мало заботили пищевые вопросы, такой уж он эгоист. Но «атмосферка крутая», как он сказал, «похоже на криповые сториз и хорроры». Какими наивными мы бываем в юности.
Я вернулся в поместье около двух часов пополудни. Эленна была на тренировке, Дейв тусовался.
От неминуемой расправы над зарплатой меня спасли вечерние новости прошлого дня. «Файл смерти» поразил ещё восемь или девять домов. Ломались фены, глохли электрокары, еда в микроволновке горела. Неизвестный пакостник по кличке Пустой лепил черепа на экраны, и хозяевам оставалось лишь выкинуть хлам.
На Хейвене-17 четыре биома: два тропических, средиземноморский и хвойный. Я гулял в последнем, среди стилизованных под страны Циркумбалтии двухэтажек. Хотелось уйти от атмосферы глянцевого рая. Что ж, иногда наши мечты сбываются. Сверх меры.
Когда я вернулся в поместье Нойманн-Шау, Хаммел был мёртв. Клапаны из титанопластика в сердце отказали во время пробежки. Толстый, лысеющий, в мятых шортах и белой майке, обладатель миллионов евробаксов, стал мало отличим от мужиков, бок о бок с которыми я вырос. Смерть уравнивает всех. Может, эта мысль стала точкой невозврата на пути, который скоро завершится. Думаю, не стоит пояснять, что я увидел на дисплее наручного ХелсКейра мистера Нойманна-Шау.
— Это ты! Ты нас убиваешь! Папу за что?! Террорист! Тварь! —
— За что? За что так... — причитала её мать.
Если вдова Нойманн-Шау и хотела вырвать мне глаза перламутровыми когтями, то ей не позволила брезгливость. Возможно, сыграл роль и тот факт, что они считали меня опасным преступником.
— Мисс Ной... Регина! Никуда не звоните! Я всё объясню!
Я орал, пока она капала слезами с тушью на экран смартфона. Дисплей гипнотически притянул к себе женщину, она что-то лепетала, а мой голос из её восприятия выпал.
Садовая машина наехала на хозяйку поместья со спины. Был противный хруст, падение. Режущая глаз безукоризненная зелень окрасилась в бордовый. Телефон выпал из её рук, и это давало шанс замедлить расправу надо мной. Я ожидал увидеть на экране полицейское «101».
[Помоги мне... Помоги мне... Помоги...]
Стоит ли говорить, что было на аватарке контакта? По чёрно-белому («выцветшему») экрану бежали бесконечные воззвания от EMPTY.
— Что вам нужно?! Кто вы?! Кто вы?!
Вместо разговора он удостоил меня геотегом.
Малознакомое для холостяка заведение — Центр Планирования Семьи в западной части Хейвена. Всего один этаж, жёлтая черепица, голубой блеск стен, изгородь из бересклета.
Мой арест был неизбежен уже тогда. Шутник Пустой оказался маньяком и подставил простого работягу. К счастью, своей жестокостью он дал мне фору. Файл смерти разбушевался, заразив технику в порту. Два катера подорвались, почти весь штат констеблей рванул туда.
Воздух на улице остывал: климат-контроль тоже испытал удар. Маленький персональный апокалипсис. Молодая девчонка и пожилой господин на углу проспекта Прогресса тряслись над телефонами, как до того миссис Нойманн-Шау. Вирус действовал выборочно, но кого он выбирал?
Я не отличаюсь суровым видом, но, наверное, выглядел безумно, когда врывался в холл больницы. Дежурная медсестричка лет тридцати, с индийскими чертами, мотала головой в поисках охраны.
— Не нарушайте моё пространство, сэр! Что вам нужно?
Я показал смартфон мисс Регины.
— Откуда. Идёт. Сигнал? Он показывает на ваше здание!
— Я не могу без разрешения... Меня депортируют на землю, не заставляйте, сэр...
За блестящими стенами застучала капель. Живая изгородь пожелтела. Раздались взрывы.
— Я же вас спасти хочу! — крикнул я и поймал себя на мысли, что этими словами отделил себя от жителей Хейвена.
Дежурная оценила ситуацию и поняла, что сможет открыть мне без разрешения.
[ВЫ НА МЕСТЕ] — изрёк телефон в кабинете главы ЦПС.
— Пожалуйста, без глупостей, сэр… я не знаю, кто вы… меня уволят!
— Черепа… смерть… Почему он привёл меня сюда?!
Медсестра хлопала глазами. Ей было страшно.
— Что вы себе позволяете?! — гаркнул кто-то за спиной.
— Я пыталась его остановить, сэр Зандберг!
— Ох, за что мне это… Идиоты не умеют закручивать гайки в своих чудо-машинах, а виноват якобы я?!
Главврач Зандберг, покинувший подсобку, был настоящим гигантом, сразу видно — начальник. При желании он перешиб бы меня пальцем. Наверное, люди хотят сделать чего-то такое, когда в их кресле за компьютером сидит взъерошенный незнакомец, повторяющий что-то о смерти.
— Мисс Рей, пожалуйста, вызовите свободных констеблей. Эта глупая шутка затянулась. Нужно обеспечить безопасность нашего Центра.
Медсестра угодливо закивала и пулей покинула кабинет.
— Народ можно хоть увешать гаджетами, как гирляндой, но в сущности они останутся обскурантами, — главврач вытер нервный пот, — тупые бюргеры подумали, что нам мстят биоматериалы. Фух, пятнадцать звонков мне в приёмную. Им якобы пишут убитые дети, какой ужас!
EMPTY, EMPTY, EMPTY… — шло по экрану главного компьютера ЦПС. Зандберг заговорил мне, сидящему на его стуле, в спину:
— Давай, покинь кабинет, и я скажу, что ты пришёл на консультацию. Дело не будут заводить, может, полечим тебя...
Кто-то самовольно вывел на экран медицинские документы (вероятно, секретные) и снимки с камер. Тёмные залы освещались голубоватыми лампами. Геотег вёл не в кабинет, а в подвал под ним.
Потом мой собеседник вывел на экран следующее:
[ОН ХРАНИТ ОРУЖИЕ В ЯЩИКЕ СТОЛА. ОТОМСТИ ЗА НАС]
То, что произошло дальше, выводит меня на зыбкую почву мистики, в которую нелегко поверить. Я запятнал себя кровью, послушав просьбу таинственного EMPTY. Он знал о личном оружии, что выдаётся представителям престиж-класса Хейвена. Зандберг был мощным, но пулям не важна физическая сила. Я заперся в подвальной комнате, чтобы завершить эту историю. Пока констеблей задерживает катаклизм снаружи, я пишу.
Чему я, полунищий наёмный работник из доков, могу научить почтенных граждан? Когда строишь сказку, будь готов: за твои грехи в ней появится нечисть.
Каждый, кто рос на севере, знает местные мрачные легенды. Например, такую. Нежеланного ребенка выкидывают в снег, и он превращается в монстра. Пакостит другим детям, кому повезло родиться. А может и отомстить убийцам.
Благосостояние Хейвена построено на контроле демографии. Многие женщины «чистятся» от нежелательной беременности, но эмбрионы разных стадий не выкидывают, а кладут в холодильники. Материал для ЭКО? Косметика? Вакцины? Органы? Вариантов много.
На каждого гражданина Хейвена ведётся досье: возраст, состояние здоровья, отношения с законом. Не признавая право на жизнь с зачатия, медицинские работники тем не менее регистрируют момент начала беременности. Нерождённому заводят аккаунт, но до момента пояления на свет его страница пуста: EMPTY.
Они и есть черепа на нашей картине, напоминания о смерти. Мёртвые головы были предупреждением. Отцы семейств, домохозяйки, взрослые детишки — все пугались, но не дошли до разгадки.
Зато я знаю, как остановить злобу призрака. Если не это — что поможет? Согласно преданию, обиженным душам нужно дать имя, чтобы успокоить. Я назову их аккаунты — всех этих EMPTY, и призраки простят нас.
Заварушка снаружи стихает. Похоже, утбурд явился им во всей мощи. Страшно подумать, что там снаружи. Какая ирония. Если я успею, меня убьют как диверсанта. Если нет — экосистема Хейвена-17 разрушится, и погибнут все.
Итак, прощайте, я Йорви Ханессон, и я призываю всех не жертвовать невинными ради комфорта.
Всё суета, vanitas, empty...
[Марин, Фабиан, Чарльз, Шейла...]
