Апологетика неокатакомбников: Русская Реконкиста или бунт катаров?

Вернуться в главный зал крафт-бара.

Вернуться к списку статей.

Варух Телегин

Недавно правый оппозиционер и прихожанин РПАЦ Димитрий Саввин написал программную статью «Русская Реконкиста». Это довольно красивый и искренний текст с немалой долей правды. К тому же, в нём поднимается проблема, о которой мы не раз писали: за какой линией противостояние коммунизму переходит в ненависть к народу?

Основной идеей статьи является сравнение Белой борьбы с Реконкистой – освобождением Испании от ислама и его влияния в Средние века. Это, конечно, гораздо глубже, чем пошлые ярлыки типа «Россия – Мордор». Небезосновательно сравнивая коммунизм с ересью хилиазма, Димитрий называет борьбу с ним – священной, как у крестоносцев с исламом.

Поскольку в начале статьи Саввина заявлено, что

Белое движение и вся вообще история Сопротивления коммунизму могут быть правильно осмыслены, без каких-либо логических и нравственных изъянов, лишь в рамках религиозного, христианского мировоззрения.

…то и наша аргументация будет религиозной. Постараемся отвлечься от политики и, что стоит подчеркнуть: здесь не будет обвинений Димитрия в иноагентстве, заукраинстве и др.
К тому же, основной автор этих строк в конце 2010-х имел искушение перейти в структуры наподобие РПАЦ. На фоне благостного мессиджа «всё хорошо, прекрасная маркиза» резкие речи о сергианстве и разнообразных униях епископата Русской и Вселенской Церкви выглядели той самой «красной таблеткой»: смело и свежо.

Нам нет смысла «защищать патриотизм»: основные авторы ПКБ и так пришли к вере в основном от субкультурно-бунтарских движений, где патриотизм по умолчанию не считался какой-то ценностью. Тяга к некому «революционному брожению» нам было свойственна всегда, поэтому это ещё и в какой-то мере саморефлексия.

Христианский антибольшевистский плакат.

Католики или катары?

Сравнение антисоветской борьбы с антиисламской, как и любые аналогии, обречено быть неточным.

Здесь стоит вспомнить один щепетильный момент. В конце 2010-х Дмитрий Энтео спорил с членами РПАЦ (той же структуры, где состоит Саввин) по вопросу благодатности РПЦ. Доказывая, что приспособленчество епископов не лишает церковь благодати, он приводил в пример поведение греческих иерархов, которые анафематствовали православных бунтарей против осман (!). На это ему отвечали, что «ислам – просто другая религия, а коммунизм – это антихрист» (то есть коммунизм хуже, и склоняться перед исламом не так страшно). Конечно, каждый в дискуссии отвечает за себя, но непроработанность «лора» – налицо.

Впрочем, перейдём непосредственно к делу. Соратник Саввина – Егор Ершов, откомментировал статью так:

...у такого подхода есть одна очень важная проблема: разделение христианства и ислама - вещь очень бинарная, каждая из религий имеет свою вполне чёткую процедуру принятия и свой комплекс обрядов и предписаний, на двух стульях тут усидеть действительно невозможно. В нашем же случае говорить о подобном, увы, не приходится.ЗЫ Скорее, если уж проводить параллели из области религиозных конфликтов прошлого, нынешние расклады напоминают Реформацию, где аналогом католиков являются ватники, а аналогом протестантов - все остальные и там всё довольно пёстро.

У Ершова, человека не особо верующего и не претендующего на лавры реакционера, нет резона гордо сравнивать свой движ с крестоносцами, и в этом плане он оказывается более прав.

Учитывая, что РПАЦ и прочие «острова» – это раскол от РПЦ/РПЦЗ, при этом православные по самоопределению, то аналогия с Лютером, который считал себя католиком, но был в оппозиции, – вполне уместна.

Судя по интервью на Ахилле [прим. ред.: их там несколько, и они похожи по содержанию], бывшего работника РПЦ Дмитрия Саввина беспокоит в ней примерно то же, что Лютера (или, например, Савонаролу) – в Римской церкви. Стяжательство, бюрократизм, властность (только Папа был сам деспот, а тут ставится в вину союз с Кремлём). Если копнуть глубже, можно вспомнить разнообразные либертарно-гуманистические религиозные движения: катаров, богумилов, жидовствующих, гуситов, толстовцев и т.п. Именно им был свойственен принципиальный отказ от сотрудничества с властями, причём задолго до появления коммунистического проекта (см. историю сект в Российской империи). Противостояние власти и официальной Церкви занимает у катакомбников львиную долю времени, подобно тому, как европейские антикатолические секты в основном боролись, собственно, с католиками и королями.

Впрочем, и сами крестоносцы, оторванные от Матери-Церкви (при всём уважении к людям чести в этом лагере), в конечном итоге ополчились на Православие и впали в сектанство вроде тамплиерского, а рыцарские ордена стали почвой для появления очень спорных духовных практик и тайных обществ.

Диспут католического святого Доминика с катарами.

Потому, что жизнь борьба

Так или иначе, образ крестового похода – одно из лучших проявлений эстетики Старой Европы, в числе тех, которые так ценил (со всем своим евразийством) К. Леонтьев. Некоторые наши авторы участвовали в развенчании чёрных мифов леваков и совков о крестоносцах.

Однако жизнь христианина – это война не против плоти и крови (Еф. 6:12). Против них тоже, но христианство гораздо глубже и разнообразнее «крестоносной» или «белогвардейской» борьбы.

Посмотрите на труды подвижников Новейшего времени, специально назовём непримиримых к коммунизму: о. Аверкий (Таушев), прп. Серафим (Роуз), о. Рафаил (Карелин), о. Даниил Сысоев, прп. Паисий Святогорец, монах Арсений (Йованович), ранний Д. Энтео, блоггер Ortheos и др. Какая творческая плодовитость, какое разнообразие тем (и объектов критики). Рассуждения о сущности музыки, литературы, спорта, медицины, разнообразных политических течений. Больше уклона в политику у авторов вроде И. Ильина, И. Солоневича, А. Солженицына, но и они не ограничивались темой антисоветчины: у того же Ильина одной из ключевых работ является «О сопротивлении злу силою».

Православие – это и дела милосердия, борьба против абортов и разврата, развенчание сциентизма. Увы, творчество непримиренцев свелось к узкому кругу тем: конечно же, коммунизм, плюс ислам, ну, и дежурное ругание Путина, патр. Кирилла и личностей вроде Прилепина и Дугина. Показателен пример Д. Энтео, тематика постов которого со 2-й половины 2010-х свелась к чисто оппозиционной, те же пролайф, уличную миссию и борьбу с кощунствами православный активист, став либертарианцем, бросил.

И это не единичный случай. Например, проблема разводов и повторых браков в РПЦ – не менее серьёзная, чем проблема советизма. Но когда ревнитель В. Сутормин стал посвящать всё время борьбе с «прелюбодейной ересью» – то стал зацикленным на критике бунтарём и маргиналом.

Конечно, лично у Саввина на «Харбине» есть и статья против абортов, но общая тенденция такова.
В некоторых случаях непримиренцы могут ответить, что совместно с гэбнёй «работать западло» — ну, например, разгонять ЛГБТ, бороться с богохульным искусством, ибо организации вроде «Сорок сороков» — «подментованные». Это, конечно, отдаёт АУЕшной моралью, но, скажем так, технически понять можно. Но ведь писать в личном блоге в эмиграции можно много о чём... но нет, тематика их творчества очень и очень одномерна.

Ни один яркий антикоммунистический автор не был тотально поглощён антикоммунизмом. О. Даниил писал о том, что вечный огонь — огонь ада (статья УК по нынешним временам), но 90% его книг и постов в блоге – не про коммунизм. Прп. Гавриил (Ургебадзе) сжёг портрет Ленина и подвергся побоям и тюрьме — но говорил он в основном не про Ленина. Прп. Серафим (Роуз) относился к сергианству ультра-негативно — но знаем мы его не за это, а за множество интересных трудов, например, о нью-эйдже или массовой культуре Запада.

Так же и настоящие патриоты Святой Руси не были патриотами по идеологии: а были христианами, как наши святые князья и полководцы.

Белое движение и вся вообще история Сопротивления коммунизму в лучших формах – неотделимы от христианства, но само христианство вполне «отделимо» от них: в том смысле, чтосуществовало до и будет существовать после.

Ченстоховская икона Божией Матери, повреждённая гуситами в революционном порыве.

Проклятие красконства

Миллионы копий сломаны над этаким «парадоксом кучи»: где кончается коммунизм и начинается Россия? Две крайности от шизофренического «Ленин был русским царём» до «бабка, ностальгирующая о пломбире — так же инфернальна, как Маркс и Пол Пот». Саввин и похожие авторы близки ко второй крайности, хотя и не на сто процентов. Однако и самые яростные непримиренцы не могут отрицать, что по прагматическим (а не осознанно-консервативным) причинам, а также из-за общей эрозии и энтропии, большевизм всё больше и больше выдыхался, пока не стал унылым совком.

В статье Димитрия есть следующие тезисы:

Идеальная цель, к которое мы стремимся — полное очищение русского пространства от вирусов советчины и неосоветизма. Русская Реконкиста должна завершиться также, как и испанская — в том смысле, что мы, разумеется, не будем уничтожать какие-либо памятники материальной и нематериальной культуры, оставшиеся от времен коммунистической тирании или неосоветизма. То, что мы сочтем хоть сколько-нибудь ценным, мы сохраним. Но мы приспособим их для своих нужд и выхолостим настолько, насколько этого будет необходимо, чтобы в них не осталось ни капли красной скверны.

В некотором роде этой позиции придерживаются кремлёвские дискурсмонгеры: явно не пламенные марксисты. Выхолостить, только в их случае – не выкинув, а поставив на службу. Драпируют зиккурат, сводят 8-е марта к дню женственности и цветов, 23 февраля — к обычному воинскому культу. От чего очень негодуют идейные комми вроде Бэдкомедиана или Реми Мейснера (чья всепоглощающая ненависть к казённому патриотизму по «принципу подковы» сходится почти 1-в-1 с бело-непримиренческой, кстати).

Хороши ли эти выхолощенные культы? Всё равно не очень. Даже если они прямо не опасны и не ведут к поклонению демонам, это, в общем-то, пустые даты, как и смена 31-го декабря на 1-е января. Секулярная пустота. И воспринимать её нужно не как вездесущую RED ALEЯТ, а именно как синкретизм и двоеверие.

В церковной истории подобные вещи не новость. Агафий Миринейский, современник св. Юстиниана и Феодоры, писал, что в его время многие аристократы были внешне христианами, но сочувствовали язычеству и с сожалением восприняли закрытие Афинской академии. Свт. Тихон Задонский (в XVIII веке!) жёстко обличал празднование Купалы и/или Велесу.

Попытки свести сущность неосоветского культа к марксизму слишком примитивны. Нужно обличать и национал-большевизм, и даже национал-патриотизм, но как формы почвенных ересей (как говорят некоторые ревнители, правого модернизма). Внутренне они больше похожи на явления вроде «позитивного христианства» в странах Оси. Но такой анализ, вероятно, ударит и по самим катакомбникам: многие из них являются выходцами из черносотенных и ультраправых движений, где нередко цветут махровые ереси (например, известный активист невоссоединённой РПЦЗ В. Дёмин фактически проповедовал двоеверие и ариохристианство). К тому же, если сильно увлечься критикой этнофилетизма, то как-то неловко выйдет перед обожаемой докраснабелыми Украинушкой, где смешение нацпатриотизма с обрядностью иногда доходит до комизма...

Новый синкретизм из Православия и социализма или Православия с исламом и буддизмом действительно губителен. И с ностальгией жены Лота по Содому и евреев по Египту стоит бороться. Насаждением Евангельской вести. Не бесконечной политической агитацией.

Красно-белый синтез на почве оппозиционности.

Остаток Логрии или малый народ?

Ещё один лейтмотив статьи о Реконкисте: заявление об «остатке Руси». Это вполне резонирует с «красновско-бунинскими» идеями «Двух Русей» или, скажем, дихотомией Логрис-Британия у К. С. Льюиса.

Димитрий прямо отделяет «остаток Руси» от «малого народа» по Шафаревичу (антисистемы Гумилёва, легионеров Климова):

Малый остаток русского народа, рассеянный и среди советской массы, и в диаспоре — наша Русская марка, последний бастион нашего народа, потопленного сатанинской советчиной. Если угодного, мы – «малый народ». Но, в отличие от «малого народа» Огюстена Кошена, наша задача состоит в том, чтобы трансформироваться в большой. В отличие от французских «философов» XVIII века и российских революционных бесов XIX-го, мы не пытаемся создать противоестественный социально-экономический конструкт — мы стремимся вернуть изуродованное общество к его естественной норме.

На словах это — безусловно, отмежевание от того, что мы зовём термином «белые докрасна». Но на деле ли?

В плане догматики и личного благочестия члены РПАЦ и подобных структур могут быть настоящими ригористами, в том числе упрекая МП в экуменических сношениях, апостасии в брачной области, симонии и т.п.; нередко и по делу.

Однако, увы, слишком уж проглядывают у этого движения черты «малого народа» именно как антисистемы. Католик А. Станкевичюс поносит Российскую империю и государя Николая II, делает реверансы народовольцам и Ф. Энгельсу, пишет, что Ленин в чём-то лучше Екатерины II. Каналы вроде «Непредрешенчества» (бывшая мемная группа С.С.А.К.И.) или «Русский обрезъ» (вроде как православные) откровенно хвалят феврализм, декабристов, каких-то пиратов (!), выступавших против православной державы. Многие правые видят в роли достойной оппозиции совку, например, субкультуры (хотя отношение к ним консерваторов, в том числе западных, довольно недвусмысленно). Снова стоит повторить, что каждый отвечает за свои грехи, однако у непримиренцев и правых оппозиционеров есть своя сетка сообществ, которые не гнушаются союзничать и репостить друг друга, и выпадов их друг против друга за подобные вещи не замечено.

У самого Саввина в статьях нередко бывают выпады против культурного марксизма и иногда — демшизы (хотя тому же Навальному чаще похвала). Но зачем реакционеру давать интервью сайту Ахилла? Ведь известно, что авторы этого сайта ненавидят не только СССР и РФ, но и традиционную Россию, православное благочестие, монашество. В интервью проскакивает отрицание постов: разве их ввёли Сталин, Путин или раскольник Введенский? Получается подыгрывание откровенным «розовым христианам» и протестантствующим деятелям. Приятно ли православному реакционеру идти через запятую после «непослушницы» Марии Кикоть? Саввин известен антиэкуменическим пафосом (что отдаляет его от либералов) – но разве приход к власти в Церкви партии Кураевых, Зубовых, Плужниковых – не усугубит процессы единства с западными конфессиями, причём в самой их упаднической форме, вроде ЛГБТ-протестантов и неокатоликов с идолом Пачамамы?

Увы, несмотря на весь пафос ригоризма, от непримиренцев в современном формате веет тем, что прп. Серафим (Саровский) называл бытоулучшательством. И политические симпатии к евроатлантизму в этом разрезе очень даже понятны. Но причём тут православный фундаментализм?

У Саввина преклонение перед мiром доходит иногда до абсурда:

Россия умрёт без разделения властей, правового общества и по-настоящему рыночной экономики.

Не без обращения к Богу, а без принципов модернового общества, во как!

Значит ли это, что верна обратная крайность, принципиальное восхваление недобровольных рабства и нищеты? Конечно, нет. Но прочитаем того же П. Краснова, «За чертополохом»: сколько в книге обличений демократии и «открытости общества», сколько пафоса размеренного строительства вместо революционной тряски.

Ильин, Солоневич, Солженицын — все они не были ярыми европофобами и считали Запад «белого заборчика» меньшим злом, чем мировая революция и сталинский террор, и это логично, но Запад «открытого общества» никто из них хвалить не думал.

В книге великого непримиренца утопическая Русь совершенно чужда либеральным принципам.

Путь святых

Реконкиста – благородный образ, но единственный ли? У русских нет своих крестоносных государств. Народ Божий в оккупации, среди гигантов секулярных блоков.

Как вели себя святые под давлением власти? Стоит для начала привести именно тех, кто не приспосабливался к «режиму», а погиб или отсидел в тюрьме за свою ревность.

Прп. Максим Грек обличал развод великого князя (да и в целом был «западник-русофоб»: упрекал «московитов» в схожести с мусульманами!). Свт. Филипп (Колычëв) погиб за обличение опричнины. Свт. Арсений (Мацеевич) – Екатерининской секуляризации. Тем не менее, мы не увидим в их житиях ничего в современном смысле «оппозиционного», никакого отрицания церковной иерархии или бескомпромиссного отказа сотрудничать с носящим меч начальником (Рим. 13:4).

Ближе к теме, конечно же, Новомученики. Даже те из них, кто обличал сергианство (скажем прямо, термин придумали не раскольники), не всегда выступали за оппозиционность власти. Так, прот. Иоанн Стеблин-Каменский, деятель движения иосифлян, в 1929 г., заявлял следующее:

Лицам, приходившим ко мне и вопрошавшим о вступлении в кооперацию, колхозы, коммуны и т. п. участии в новом устройстве сельского хозяйства, всегда отвечал в том духе, что если при этом, как мне известно, не требуется отказа от веры, то, разумеется, в подобном участии греха быть не может» (Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 232).

Сам митрополит Иосиф (Петровых) говорил, что их движение «антисергианское, а не антигосударственное». И это во времена красного террора, а не постсоветского болота!

Да, помимо умеренных иосифлян, были и радикальные, но ведь сам умеренный Иосиф канонизирован в РПЦЗ и у неокатакомбников, есть даже неканоническая икона, где он повергает митр. Сергия (Страгородского). Чем же хуже мы, не-оппозиционные христиане современности?

А ведь были и святые лоялисты оккупантам. Неокатакомбники могут поносить свт. Луку (Крымского), но поднимут ли они голос на свт. Алексия Московского, что исцелил жену хана, или прп. Иоанна (Дамаскина), служившего при дворе халифа?

Бескомпромиссность вовсе не равна политической оппозиционности. Тем паче не равна ей святость.

«Оппозиционные» святые: Максим Грек, Филипп Колычёв, Нил Сорский.

Выводы

Непримиренцы-катакомбники жаждут Русской реконкисты – их чувства справедливы и возвышенны. Однако отделённость от канонической Церкви и принципиальная антисистемность роднят их больше не с католиками, а освободительными реформаторскими движениями. А в современности непримиренчество, увы, смыкается с откровенно либертарными и обновленческими силами.

Белое дело и антикоммунизм – это лишь часть аспектов христианской проповеди. Те, кто посвящает себя лишь политике, сужают Евангельскую весть до нескольких тем, забывают о многообразии зла в мире.

И «чистый» коммунизм, и его «патриотические» производные – являются лжеучениями, последние нужно изживать, руководствуясь беспристрастной оценкой идейного патриотизма и национализма как таковых; а средство этого – конечно же, Евангельская проповедь, а не одна лишь политическая риторика.

Мы действительно живём во враждебном мире, и Русская марка невелика. Это – сообщество верных сынов Церкви в России, которым вовсе не обязательно уходить в радикальную оппозицию и уж тем паче – было бы губительно отрываться от Матери-Церкви, какие бы соблазны ни исходили от отдельных её владык.

Русский крестовый поход, возникни он, коснётся не только новых сарацин, но и нового Монсегюра.

Примечания:

Рассказ ПКБ о катарах можно прочитать здесь.

В создании заметки информацией помогал В. Куприянчук.